Дмитрий Геннадьевич, в последнее время на слуху и третий вариант судьбы Припяти: превратить ее в город-музей. Что вы на это скажете?

- Не все так просто, как кажется энтузиастам. Каждый хозяин знает, что здание для продления возраста постоянно надо ухаживать и ремонтировать. За мертвым городом ухаживают ветры, морозы и дожди. Здания за двадцать пять лет стали аварийными, угрожают обрушениями.

Вы согласитесь, способствовали этому и мародеры, которые в поисках сокровищ и металла выбивали двери и окна, обрезали батареи отопления и т.п.?

- К сожалению, все это было. Поэтому в заросшей лесом территории дома имеют вид молчаливого ужаса, будто не из нашей цивилизации.

Какой сейчас там радиационный фон?

- В 4 — 6 раз выше, чем до аварии на ЧАЭС.

Понятно, что ждать решения проблемы заброшенного города путем саморазрушения не только бессмысленно, но и опасно. Например, падающий дом поднимет столб радиоактивной пыли, которую ветер несет куда угодно. Чтобы не допустить подобного, что предполагается делать с городом в будущем?

- Есть Концепция реализации государственной политики в сфере развития деятельности в отдельных зонах радиоактивного загрязнения вследствие Чернобыльской катастрофы. Ее цель — определение направлений и приоритетов в зоне отчуждения, направленных на минимизацию экологической опасности. К сожалению, на одновременную реализацию всех планов не хватает средств. Поэтому, прежде всего выполняются неотложные работы. Если финансирование не урежут, через несколько лет будет начат демонтаж и захоронение домов Припяти.

План таких работ уже есть?

- Есть только понимание того, что и как делать. Чтобы все это реализовать, нужно провести научно-исследовательскую работу по каждому зданию. Как не бывает средней температуры у больных больницы, так нет и среднего определения состояния города. Индивидуально должны работать с каждым объектом.

Если подготовительная работа будет выполнена, есть кому непосредственно ее выполнять?

- Да. Но проблема в другом. Там есть материалы с низким уровнем радиоактивности. Место для их захоронения может появиться только после проведения работ по расширению Пункта захоронения радиоактивных отходов «Буряковка». Но будут материалы и с очень низким уровнем загрязнения, а это тысячи тонн. Что с ними делать, когда даже в нормативных актах нет соответствующих определений, а следовательно, и требований и рекомендаций по обращению с такими отходами?
Валить, грубо говоря, все в одну яму глупо и очень затратно. Тем более, что при разборке зданий можно будет (если, конечно, позволит уровень загрязнения) отделить металл и после соответствующей обработки отправить его на переработку. Впереди много сложной и ответственной работы.

После зачистки территории на месте Припяти возможна какая-то хозяйственная деятельность?

- Нет.

И все-таки вернемся к идее создания там музея.

- Я не сторонник создания в зоне развлекательного заведения. Если и создавать что-то, то с просветительской и предупреждающей целью. Скажем, мемориал. Для этого следует оставить один-два дома с прилегающей территорией. И возить следует туда не только любопытных туристов, но и людей, имеющих дело к энергетике. Скажем, работников действующих атомных станций, проектантов, студентов, чтобы видели, к чему может привести один опрометчивый шаг, и понимали свою ответственность за судьбу человечества.

Сейчас туристы посещают Припять?

- Да. Туристический маршрут пролегает в Чернобыль, на ЧАЭС и в Припять. При этом экскурсанты идут четко определенными асфальтированными дорожками. В прошлом году в зоне побывало почти девять тысяч туристов.

Дмитрий Геннадьевич, последнее время ощущается активизация желаний эвакуированных вернуться, в частности, в Чернобыль. Ваше отношение к этому?

- Не советую этого делать. Для чего отселили граждан из зоны отчуждения? Чтобы сохранить их здоровье. Некоторые говорят, что вахтовики в Чернобыле живут — и ничего. Но забывают, что для работников там созданы соответствующие условия. Самоселы их не имеют. А жизнь дается один-единственный раз. И не надо ей рисковать.

Источник: http://chornobyl.in.ua